История Красносельского района Москвы
К Москве издавна прилегали многочисленные сёла, деревни и слободы, постепенно входившие в черту столицы. Одним из них было Красное село, память о котором запечатлена в названиях трех улиц восточнее Комсомольской площади и в наименовании Московского района.
Впервые о нем узнаем из завещания 1423 г. великого князя Василия I, отдававшего во владение сыну Василию «селце от города от Москвы над Великим прудом». Оно располагалось к северо-востоку от водоема, на песчаных буграх, в начале дороги, ведущей на Ярославль. Южнее села, там, где из пруда вытекала речка Чечера, этот путь сливался со Стромынской дорогой и далее вел к Кремлю. Тот факт, что в первой четверти XV в. сельцо упоминается без названия, говорит о его недавнем заведении. При Василии Темном оно было обустроено и по живописности места получило название Красное.
По духовной грамоте 1462 г., Василий Темный отдал «'село Красное над Великим прудом у города, и с дворами городскими, что к нему потягло'» своему старшему сыну Ивану, и с тех пор на протяжении нескольких столетий оно находилось в дворцовом ведомстве, Иван III имел здесь загородный двор.
В трудные моменты русской истории тут неоднократно решалась судьба страны. Одним из них стал 1480 г., когда встал вопрос — сможет ли Русь окончательно избавиться от монголо-татарского ига. Воспользовавшись разладом Ивана III с братьями, хан Ахмат двинул войска на Русь и подошел к Оке. Сюда стягивались и русские рати. Но Ахмат не решился переправиться через реку, а направился к Угре, рассчитывая соединиться с польско-литовскими силами короля Казимира. Узнав об этом, Иван III возвратился в столицу и расположился в Красном. При московском дворе образовались две партии. Одна из них требовала не предпринимать активных действий и пойти на уступки Орде. Другие, напротив, стояли за решительный отпор противнику. Москвичи, в ожидании предполагаемой осады, перебрались в Кремль и стали упрекать возвратившегося государя: «а нынеча разгневив царя сам, выхода ему не платив, нас выдаешь царю и татаром». Отъезд Ивана III из армии кроме недовольства в столице вызвал и нарекания ростовского архиепископа Вассиана, потребовавшего, чтобы великий князь немедленно ехал к войскам: «Вся кровь на тебя падет христианская, что ты… бежишь прочь, а бою не поставя с татарами». К князю направилась депутация из духовенства и бояр. Иван III, по сообщению летописца, должен был оправдываться перед ними и возвратиться к войскам. Как известно, в результате последовавшего многодневного «стояния» на Угре Ахмат был вынужден повернуть обратно и с ненавистным татарским игом было покончено.
По материалам следующего столетия, Красное село сильно разрослось. Иноземец Конрад Буссов отмечал, что тут «жили богатые купцы и золотых дел мастера, имевшие в Москве друзей и родственников». Шведский агент Петр Петрей насчитал в нем 700 ремесленников и торговцев. Иностранцы верно подметили главную особенность Красного села — оно носило характер слободы. О богатстве его обитателей говорит найденная археологами оконная слюда. Это редчайший случай в сельских поселениях, где окна обычно затягивали тряпьем или бычьим пузырем.
В период Смутного времени Красное было фактическим ключом к Москве. Именно сюда 1 июня 1605 г. прибыли гонцы Лжедмитрия I — Наум Плещеев и Гаврила Пушкин с листами от самозванца. Поднять жителей села не составило особого труда. Мужики, говорит летописец, «их приняли и рады им были». Узнав о переходе красносельцев на сторону противника, царь Федор Годунов повелел конным сотням детей боярских рубить мятежников. Но те не дошли до Красного: встретив сопротивление казаков, отряд воротился назад. Тем временем Плещеев и Пушкин, окруженные народом, вошли в столицу и на Лобном месте зачитали грамоты «царевича». Москва перешла в руки самозванца.
Красное (красивое) село у Красного (красивого) пруда - 1600 год /ул. Краснопрудная - ул. Верхняя Красносельская/
Через полтора года Болотников, подойдя к Москве и осадив столицу, не учел значения Красного села и только в конце своей осады попытался захватить его, чтобы осуществить таким образом план полной блокады города. Но это ему не удалось.
Зато это хорошо понимал царь Василий Шуйский, который, борясь с «тушинским вором», в 1609 г. приказал «быти в Красном селе для оберегания от воров изменников воеводе Никите Михайлову сыну Пушкина да Нелюбу Васильеву сыну Огареву». С ними было более 600 стрельцов, около 300 ратников и 10 пищалей. Осознавал стратегическое положение села и самозванец. В 1609 г. Красное село было сожжено казачьим атаманом Гороховым, который переметнулся из стана Шуйского в лагерь «тушинского вора». В итоге конец царя был предопределен.
После Смуты село медленно восстанавливалось. К 1638 г. в нем считали 118, а в 1646 г. — 120 дворов. Треть населения занималась торговлей и ремеслами, обслуживала царское хозяйство. Среди них упомянуты люди разных профессий — хлебники, мясники, извозчики, каменщики, серебряник, замочник, сапожник и др. Расходные записи донесли имя красносельского купца Якимки Семенова, поставлявшего царю юфть, ремни и кожи для отделки дворцов.
В XVII в. был заселен ближайший участок дороги к поселению, где сегодня пролегает Нижняя Красносельская улица. С 20-х годов XVII в. упоминается стоявшая на ней деревянная Покровская церковь, при которой в конце того же столетия появился придел Николая Чудотворца. По близости ручья Ольховец за ней вскоре закрепилось наименование «на Ольховце». В 1730 г. был напечатан указ о строительстве каменного храма: предполагалось прибавить новый придел Иоанна Предтечи. Церковь неоднократно перестраивалась впоследствии, пока ее классический облик не был закреплен в 1838 г. мастерством О.И. Бове. Покровская церковь являлась главной доминантой южной половины села, где группировалась большая часть поселения.
В северной части главной была Крестовоздвиженская церковь. В 1692 г. на месте прежней деревянной была построена каменная, которую чаще именовали по приделу Тихвинской иконы Божьей матери. В основе ее лежал четырехугольный в плане объем. На него опирался массивный восьмерик, грани и обрамления окон которого были украшены полуколоннами и треугольными сандриками. Далее следовала восьмигранная ломаная крыша и главка на барабане, который повторял украшение восьмерика. И в композиции, и в деталях храма отчетливо проявились черты так называемого нарышкинского барокко, правда, довольно скромного, без привычной пышности. Строительство храма в северной части Красного села было связано с расположенным вблизи царским дворцом. Это же объясняет и меньшую населенность этой территории по сравнению с южной половиной.
Красносельский дворец в XVII в. не был значительным архитектурным явлением, как Коломенский или Преображенский. Он включал в себя деревянные жилые покои, придворную церковь Спаса и службы. Хоромы располагались на северном берегу пруда и фасадом выходили на водоем. В 1747 г. дворец ремонтировался под началом известного архитектора Ивана Мичурина. В 1776 г. церковь Спаса была упразднена «за ветхостью» и разобрана, а утварь передали в храм дворцового приселка Гольяново. В 1790 г. сломали последние остатки деревянного дворца, а его место стали сдавать на откуп частным лицам.
Цари посещали Красное село нечасто, и то, если охота происходила поблизости. Алексей Михайлович и его наследники больше любили Коломенское, соседние Преображенское и Измайлово. Поэтому в Красном не возникает образцовых садов или придворного театра. Хозяйственные работы касались лишь крайних надобностей: пришлось засыпать заросшие участки пруда, а в 1684 г. соорудили деревянную плотину с мостом, вероятно, на месте прежних. Плотину поставили и на верхнем течении реки Рыбинки.
Больше внимания уделял Красному селу Петр I. Долгое время среди крестьян сохранялось местное предание, рассказывающее, что пруд в старое время именовался Русальским. Уверяли, что в молодости Петр I любил кататься по нему, особенно в Троицын день. Однако Петровская эпоха отразилась на Красном селе скорее с военной стороны. К западу от него встал Артиллерийский, а к востоку — Фуражный и Житный дворы. В Рейхсмузеуме Амстердама сохранилась любопытная гравюра Адриана Шхонебека, изображающая фейерверк в Красном селе 12 февраля 1697 г. Он был устроен по случаю возвращения русской армии из-под Азова. «Огненная потеха» стала настоящим театральным представлением. Двуглавый орел разил горящими стрелами османский полумесяц. На большом столпе красовалась латинская надпись «Виктория». На пруду были устроены фонтаны и поставлено изображение Нептуна. На главных воротах красовался вензель Петра I и надпись по-латыни: «Да здравствует царь Петр Алексеевич». Изображено много людей, прибывших на праздник из Москвы. Поодаль, на заднем плане гравюры можно разглядеть деревянные сельские избы.
В конце XVII в. в Красном считали 220 дворов, большинство которых теперь стало находиться на северной половине села, расширившейся к западу. Кроме дворцовых крестьян здесь жили подьячие, сокольники, ловцы, купцы, стольник и думный дьяк. Двор с прудом и садом имел «господин Шеин», сподвижник Петра I. Купцы и ремесленники все больше уходили в город, и торговая жизнь села развивалась слабо. Несмотря на указ 9 апреля 1714 г. о запрещении слобожанам селиться на «белой» земле (в ту пору Красное причисляли к слободам), население его к 1720-м годам сильно сократилось. В приходах обеих церквей теперь значилось около 80 дворов.
В середине и конце XVIII в. к югу от Красного пруда, по берегам речки Чечеры, проходили народные гулянья. Здесь стояло много качелей и других увеселений. В 1759 г. Ж.Б. Локателли был построен деревянный театр. Оперный дом на Красном пруду включал партер, ложи, занавес для сцены и систему кулис. В нем устраивали «публичный машкерад», а позже ставили итальянские оперы. Ложи продавались на весь сезон и отделывались теми, кто их приобретал. В 1759 г. командированные из Петербурга в Москву для устройства театра актеры Ф.Г. Волков и Я.Д. Шумский ставили в «Локателлиевом доме» русские спектакли. Роли игрались студентами Московского университета и гимназистами-разночинцами. Антрепренер стал набирать их из среды учеников, которым давал знания по музыке, танцам и актерской игре. В 1760 г. таковых насчитывалось 19 человек. Однако публичный театр не смог существовать лишь на частных сборах. В 1761 г. он «рушился совершенно», а в следующем и вовсе был закрыт, так как резко упала выручка от спектаклей. В это же время Ф.Г. Волков увозит в Петербург ведущих московских актеров.
Прокладка в 1742—1747 гг. Камер-Коллежского вала фактически очертила новую границу Москвы, в которую включалось и Красное село. С этого времени оно окончательно стало терять сельский уклад. В конце XVIII в. здесь считали 80 домовладельцев, то есть на протяжении почти столетия население держалось на одном уровне. Около половины дворов принадлежало чиновникам и военным, а около четверти — купцам.
Панкратьевская слобода (Сретенка - Мясницкая) - 1600 год
В Земляном городе, между нынешними Сретенкой и Мясницкой, расположился Панкратьевский переулок, названный так по находившейся здесь в XVII в. черной Панкратьевской слободе. Она была названа так, очевидно, по церкви святого Панкратия, известной в сохранившихся документах с 1620 г.
В ней жили по преимуществу скорняки. Они работали на дому и имели свои лавки в Скорняжном ряду, где торговали готовыми изделиями.
Особенностью мехового рынка в XVII в. было то, что на нем преобладали крупные партии мехов. Значительная часть его контролировалась казной, куда меха поступали в качестве ясака с нерусских народностей или десятинного сбора с соболиного и других пушных промыслов, которыми занимались русские охотники. Кроме этого, крупные партии мехов принадлежали торговым людям, приобретавшим их на важнейшем из пушных рынков XVII в. — Соли Вычегодской. Невыделанные меха привозились в Москву и здесь подвергались выделке.
Труд скорняков распадался на два основных этапа: выделку сырых шкурок и подбор и сшивание шкурок в меха. При этом меха различались между собой по качеству пластин и делились на «хребтовые», «черевьи», «душчатые», «лапчатые», «лбовые» и «хвостовые». Технология их изготовления заключалась в том, что каждая шкурка разрезалась на части, которые затем сшивались: хребтовый мех с хребтовым, мех с живота — с таким же («черевий»), мех с шеи — с шейным («душчатый») и т.д. Закройка мехов требовала большого мастерства, поскольку неопытный скорняк мог легко их испортить. Поэтому из их cреды выделялись наиболее искусные мастера-закройщики.
Помимо частных лиц основным заказчиком скорняков Панкратьевской слободы выступал Приказ Новгородской четверти, куда поступал ясак с Кольских лопарей, пустозерских ненцев, чердынских манси, кунгурских татар. При этом наиболее дорогие меха — собольи и куньи — приказ никогда не отдавал на сторону. Для их переработки скорняки призывались в помещение приказа, где работали под надзором приказных подьячих. За свой труд они получали поденный корм и по 9—10 денег. Что же касается более дешевых мехов, например песцовых, то они выдавались для выделки по домам. Работа оплачивалась сдельно, обычно по 4 деньги за шкурку. Кроме того, отдельно возмещалась стоимость подсобных материалов: муки, отрубей, кваса, ворвани, мела и ниток, если шкурки сшивались в меха.
Выделанный товар поступал на экспорт, который обычно шел через Свенскую ярмарку близ Брянска, где существовал значительный меховой торг. По качеству обработки мехов московская выработка считалась лучшей в России. Посетивший в 1655—1656 гг. Москву Павел Аллепский писал о работе московских скорняков: «Никто так не умеет дубить, как они, нигде, кроме как в этой стране: они выделывают его (мех. — Авт.) мягким, как шелк».
Слобода располагалась по обе стороны Сретенки, близ современного Садового кольца. Возникла она на рубеже 20—30-х годов XVII в. и в 1653 г. насчитывала 168 дворов. Позднее, при царе Алексее Михайловиче между дворами Панкратьевской слободы были поставлены дворы стрельцов поселенного здесь полка (приказа Василия Пушечникова), которым в конце века командовал Л.П. Сухарев. Об этом напоминает Костянский переулок, вплоть до 1922 г. называвшийся Стрелецким.
Мясницкая улица зафиксировала название Мясницкой слободы, в которой жили царские мясники. Скот пригонялся в Москву гуртами — крупными стадами. При этом требовалось, чтобы гурты, проходя города и селения, непременно следовали бы обходными дорогами и, только при неимении последних, могли проходить населенные пункты, при этом не останавливаясь в них. Подобная практика существовала вплоть до второй половины XIX в., когда в 1886 г. было предписано перевозить скот к местам убоя исключительно по железной дороге. Поскольку количество мяса, получаемого при убое, значительно отличается от общего веса животного (т.н. убойный вес), продажа скота требовала известного умения оценивать вес животного. Гуртовщики и мясники делали это на взгляд и редко ошибались, поскольку хорошо знали особенности наиболее распространенных пород скота.
Центром слободы был храм Николая Чудотворца, документально известный с 1620 г., хотя несомненно, что он существовал уже в XVI в. Церковь была снесена в 1928 г. и ныне на ее месте расположилось здание Госкомстата (ул. Мясницкая, 39).
Спасская слобода - Большая Спасская улица и Спасский тупик напоминают о стоявшей за Сретенскими воротами Земляного города казенной Спасской слободе. В ней жили различные дворцовые служители. Она образовалась в середине XVII в., а ее центром стала Спасская церковь, построенная в 1642 г.
Алексеевский Храм Ново-Алексеевского женского монастыря в Красном селе 1880 | 1908 | 1987
Старый Алексеевский монастырь был основан в 1358 году святителем Алексием, митрополитом Киевским и всея Руси, на митрополичьих землях на Остожье (ныне территория Московского Зачатьевского монастыря), первой игуменьей монастыря стала преподобная Иулиания. Это был первый женский монастырь в городе. В XVI веке монастырь был перенесён поближе к Кремлю на урочище Чертолье (ныне территория Xрама Христа Спасителя). Затем ему пришлось ещё раз переехать — в Красное Село; 17 октября 1837 года состоялась встреча в Красном Селе митрополитом Филаретом крестного хода с особо чтимыми иконами Алексеевского монастыря в связи с перемещением монастыря и строительством на его месте храма Христа Спасителя.
Монастырь получил название 'Ново-Алексеевский женский монастырь'
В 1842 году с разрешения святителя Филарета на территории монастыря было открыто кладбище.
В обители располагались разнообразные мастерские: золотошвейная, иконописная, рукодельная. Количество строений монастыря к началу XX века достигло 42 в том числе четыре храма: Крестовоздвиженский храм, Храм преподобного Алексия, Человека Божия , Храм Всех Святых . До настоящего времени сохранились только храмы в честь преподобного Алексия, человека Божия и Всех Святых.
Храм 'Всех Святых' Ново-Алексеевского женского монастыря в Красном селе 1880 | 1987
Ново-Алексеевский женский монастырь - 1860 год (Москва, ул. Верхняя Красносельская)
В 1871 году при монастыре в Красном селе было открыто первое в России женское училище для выходцев из южнославянских стран — Сербии, Болгарии, Черногории. Спустя несколько лет в монастыре учредили училище-приют для девочек-сирот из бедных.
Красное село — одно из древнейших подмосковных поселений, вошедшее в состав Москвы в 1806 году. Ныне память о нём сохранена в названии Красносельского района, Красносельской станции метро, Красносельских улиц, Красносельских переулков и Красносельских тупиков.
Красное село – одно из старинных подмосковных поселений, существовавших уже с XII – XIII веков, размещавшихся у древней дороги на Суздаль, возле, возможно, самого большого в Москве пруда, размеры которого равнялись площади Кремля. За дивную красоту местной природы село было названо Красным, а пруд – Великим, но потом тоже был переименован в Красный – по селу.
Этот пруд располагался в месте между современными Ярославским вокзалом и Верхней Красносельской улицей. Он был засыпан в начале XX века, но оставил имя Краснопрудной улице. Пруд этот снискал недобрую славу. Возле него проходили «русальные гулянья», оставшиеся с языческих времен. И само Красное Село было каким-то тревожным местом, где периодически происходили разные непонятные события.
Красное Село стало великокняжеским владением не позднее первой четверти XV века. Впервые оно упоминается в духовной грамоте Василия I 1423 года, где он завещает «селце у города у Москвы над Великим прудом» своему сыну Василию, будущему великому князю Василию Темному, а тот, в свою очередь, оставил село во владение сыну Ивану – великому государю Иоанну III.
Здесь в грозном августе 1480 года ему довелось пережить страшные дни. Хан Ахмет двинулся на Москву, Иоанн опасался принять битву, желая отступить на север. Он оставил войско и в раздумьях укрылся в далеком Красном Селе от разгневанных москвичей.
Две недели архиепископ Ростовский Вассиан увещевал Иоанна III не бояться вступить в бой. Иоанн Васильевич отправился на Угру, где было суждено кончиться монгольскому игу на Руси. Сражения так и не было – татарское войско ушло без боя.
Во времена Бориса Годунова через Красное Село пролегла дорога в первую Немецкую слободу на Кукуе, уничтоженную в Смутное время. Жители Красного Села тогда покрыли себя бесславием, первыми в Москве перейдя на сторону Лжедмитрия I. Посланников самозванца они встретили хлебом-солью и сами повели их в город, уговаривая москвичей присоединиться к ним.
В 1514 году деревянный монастырь сгорел, и великий князь Василий III приказывает зодчему Алевизу Фрязину на этом месте выстроить каменную церковь с престолами во имя Алексия, человека Божия в честь святителя – митрополита Алексия. Очередной опустошительный пожар, разгоревшийся в 1547 году, стал причиной того, что по велению царя Ивана Грозного монастырь перенесли ближе к стенам Кремля, приблизительно в район нынешнего месторасположения храма Христа Спасителя.
На новом места Алексеевский монастырь также не раз подвергался опасности. В период Великой Смуты в 1612 году его разорили поляки. К 1625 году Соборный храм монастыря восстановили, но он вновь сгорел при пожаре, и заново его отстроили уже в 1634 году. Именно тогда был сооружен двухшатровый храм Алексеевского монастыря.
Алексеевскому монастырю преподносили дары самые высокопоставленные государственные особы. Перед образом святого Алексия висела лампадка, которую подарил храму первый царь династии Романовых – Михаил Федорович. Здесь находились и дары, принесенные патриархом Филаретом, матерью Петра I, царицей Натальей Кирилловной, русскими князями и многими неизвестными мирянами.
Война 1812 года причинила Алексеевскому монастырю значительный ущерб. Монахини самоотверженно спасали от врага ценное монастырское имущество. Они закопали драгоценности в землю, сверху поставили свои кровати, и лежали, изображая смертельно больных, покрытых ужасными язвами. Французские солдаты не осмелились даже приблизиться к монахиням, опасаясь заразиться.
Несмотря на отважное поведение монахинь, дальнейшая судьба Алексеевского монастыря почти трагична. В связи с тем, что на месте монастыря запланировали строить храм Христа Спасителя в память о подвиге русского народа в войне 1812 года и в честь Христа, император Николай I повелел переселить Алексеевский монастырь в Красное Село к Воздвиженской церкви (сейчас Верхняя Красносельская улица). Были снесены все монастырские постройки, включая и уникальный храм, который сохранился при пожаре 1812 года.
С событиями этого периода связана история о проклятии игуменьи Алексеевского монастыря. После того, как 17 октября 1837 года в Алексеевском монастыре закончилось последнее богослужение и монахини были готовы к отъезду, настоятельница приказала приковать ее цепями к дубу, который рос во дворе, и отказалась покинуть обитель. Этот поступок был воспринят как бунт и настоятельницу насильно заставили покинуть монастырь, после чего она прокляла это место, сказав, что никакой храм здесь долго не простоит. Что потом случилось с Храмом Христа Спасителя, многие знают.
Архитектурный ансамбль нового Алексеевского монастыря формировался в течение 19 века. В 1853 году при монастыре по проекту архитектора М.Д. Быковского построили церковь Алексия-Божьего человека, а в 1879 году церковь Архангела Михаила. По чертежам Быковского была построена и стена с башнями, ограждавшая монастырь. В начале 20 века при монастыре существовало 4 храма, больница и женское училище.
После Октябрьской революции судьбу Алексеевского монастыря решил Генеральный план социалистической реконструкции Москвы 1935 года. Согласно плану, через эту местность прокладывался парадный проспект Ильича, тянувшийся от Измайлова до Ленинских гор. Но вместо проспекта Ильича получилась автомагистраль, разрезавшая пополам территорию бывшей обители. Тем не менее, Алексеевский монастырь упразднили, окружающие его стены с башнями снесли, а из монастырских храмов выстояли только два - Всехсвятский и Алексеевский. Теперь они стоят друг против друга, рассеченные 3-им транспортным кольцом.
На Алексеевском монастырском кладбище покоятся монахини этого монастыря и знатные жители Москвы того времени...
Монастырь после революции был закрыт, богослужения в его церквах прекратились. Крестовоздвиженский храм превратился в пятиэтажное здание - "Институт рыбного хозяйства СССР". Церковь Архангела Михаила с богадельней, училищем и настоятельскими покоями были отданы Министерству мясной и молочной промышленности СССР и главку Внешторга "Разноэкспорт СССР". Собор Алексия Человека Божия (Алексеевский храм) лишился купола и был отдан под районный Дом пионеров где в 90-х проводились молодежные дискотеки. В кладбищенской церкви Всех Святых размещался склад и хранилище Московского архива, а в соседних зданиях келий – филиал завода по производству зонтиков. Всехсвятский храм вместе с территорией бывшего Ново-Алексеевского кладбища в 1980-х годах был отрезан от остальных монастырских зданий Третьим транспортным кольцом и построенным 14-этажным жилым домом у Алексеевского храма...
В 1908 году в Ново-Алексеевской женской обители в Красном селе проживали 51 монахини и 24 послушницы